Гип-гип-ура!

 Президент Миромон Шавкатович Мирстратегов вошёл в зал с видом человека, которому давно надоело быть гением, но приходится терпеть ради нации. Зал уже стоял на ушах: мужчины в свежевычищенных костюмах, женщины в платьях, сверкающих так, будто они пришли не на встречу с президентом, а на кастинг в мюзикл «Блеск и нищета предпринимательских союзов». В руках у многих — букеты цветов, настолько огромные, что ими можно было бы замаскировать танковую колонну.

Все хлопали, кричали, вставали и снова садились, пока президент не занял своё место у массивного стола, за которым можно было бы планировать как минимум судьбу вселенной.

Когда овации слегка ослабли, Мирстратегов взял слово. Его голос звучал, как будто он только что изобрёл человечество заново. На огромном экране сменялись фотографии: Мирстратегов открывает школу, Мирстратегов качает ребёнка, Мирстратегов жмёт руку мировым лидерам и даже один кадр — Мирстратегов в образе мыслителя на фоне заката. Цифры сыпались из его уст: «ВВП вырос на 9%! Доходы увеличились на 20%! Продолжительность жизни выше на целых 7 лет, чем 30 лет назад!»

Под фанфары и барабанный бой по проходам маршировали офицеры Национальной гвардии, развевались флаги, будто сам воздух обязан был аплодировать. Женщины рыдали, мужчины сморкались в платочки, как будто смотрели последнюю сцену из старого советского фильма про вечную дружбу народов.

И тут вскочила юркая женщина в синем платье, похожем на чехол для дорогой мебели. На руке у неё сверкали золотые часы, на зубах — коронки, каждая из которых стоила по две тысячи долларов, так что её улыбка могла ослепить целый квартал.

– Вы — великая персона 21 века! – закричала она, словно соревнуясь с микрофоном. – Я бы лично выдвинула вашу кандидатуру на Нобелевскую премию мира хотя бы за то, что вы объединяете братские народы — от Кавказа до Чада, от Северной Америки до Кабо-Верде! У вас не химия с президентом Монголистана, у вас химия со всей вселенной! Более того — у вас физика с космосом и даже лирика с Марсом!

Зал снова взорвался овациями. Гвардейцы подпрыгивали, словно участвовали в патриотической аэробике, а репортёры строчили в прямые эфиры настолько восторженные тексты, что даже их собственные матери в них не поверили бы.

Тронутый до глубины души, Мирстратегов с нежностью произнёс:

– Дорогая наша бизнесвумен, за ваши заслуги я награждаю вас орденом «Трудоголика» первой степени!

Подписал указ, поставил печать. Женщина рыдала, зал хлопал, кто-то тихо шептал: «Вот бы и мне такие зубы…»

Тут поднялся мужчина с лицом, напоминавшим одновременно и героя труда, и продавца на рынке. Он воскликнул:

– Господин президент! Вы привели страну к расцвету! Вернулись гастарбайтеры, в сёла пришёл газ, вода и даже канализация! Наши города растут небоскрёбами, словно шампиньоны после дождя! В Танзании я видел, как люди изучают ваши труды по совершенствованию совершенства и развитию развивательства!

Зал заревел так, что стены зала слегка дрогнули. Мирстратегов улыбнулся, и, вытирая условную слезу, произнёс:

– А вас, уважаемый представитель кластера «Солёные помидоры», я награждаю званием «Заслуженный аграрий»!

Тут толпа окончательно распробовала новый тренд: каждый выходил на трибуну и рассыпался в похвалах. Президенту благодарили за счастье народа, за отсутствие коррупции, за свободу всего, что можно свободить. У кого-то глаза горели восторгом, у кого-то от жадности — вдруг и ему перепадёт орден или хотя бы значок.

Но вдруг вышел человек, измождённый, с лицом, на котором было написано: «Я спал три часа за последние три года». И он сказал:

– В стране нет справедливости. Суды — по звонку. Прокуроры лютуют. Чиновники грабят бизнес и прячут деньги в офшорах. Блогеров сажают. Народ бежит в нищете хоть в Африку! К чему этот балаган? Президент хочет правды или лести?

Зал замер, как будто кто-то громко испортил воздух. Мирстратегов позеленел, как будто его любимый рейтинг упал на полпроцента.

Тут же вскочила награждённая «Трудоголиком» и отвесила критику оплеуху такой силы, что её золотые зубы блеснули, как прожектор. «Заслуженный аграрий» тут же пнул бедолагу в живот. Остальные предприниматели гурьбой набросились, крича:

– Ты хочешь свернуть страну с правильного курса! Ты враг народа! Позор!

Когда несчастного уже уволокли, Мирстратегов даже не сделал паузы. Он кивнул музыкантам — и фанфары снова заиграли так громко, что у репортёров заклинило микрофоны.

– Спасибо, народ, за доверие! – объявил он. – С вами и вашими руками мы устраним всех врагов! Гип-гип-урааа!

Толпа ответила слаженным хором:

– Урааа!

И тут началось нечто похожее на парад. Гвардейцы вдруг достали конфетти, начали подбрасывать в воздух бумажные банкноты с портретом президента. Женщины падали на колени и собирали их, прижимая к груди, мужчины рыдали и целовали портреты, словно это был семейный альбом.

Зал превратился в карнавал: награждённая «Трудоголиком» танцевала восточный танец прямо на трибуне, «Заслуженный аграрий» дирижировал хором, который скандировал «Мирстратегов — наше солнце!». На экране появлялись цифры, которые росли сами собой: ВВП +1000%, уровень счастья +200%, продолжительность жизни — «бессмертие».

Президент, довольный, как режиссёр, у которого премьера удалась, достал из-под стола золотой молоток и вручил его председателю Ассоциации мясников и любителей пива. Тот, в порыве восторга, начал заколачивать прямо в трибуну табличку «Счастье навеки».

Репортёры транслировали это в прямом эфире, и ведущие телеканалов в студиях рыдали, бормоча:

– У нас же лучшая страна на свете! Лучший президент!

А где-то на задворках зала, за колонной, санитар в белом халате тайком подкручивал декорации: баннер «Пятая Реформация» уже сползал, а плакат «Седьмая Стратегия» держался на двух канцелярских кнопках.

И только в морге тихо лежал тот самый человек, сказавший правду. Его никто не вспоминал, но для отчётности уже готовили бумагу: «Скончался от счастья при виде успехов Родины».

Зал снова кричал «Урааа!», фанфары оглушали, а Мирстратегов поднимал руки к потолку, как будто дирижировал целой вселенной, где истина была запрещена, но зато процветала вечная овация.